10.10.2011

Московская «волокита»

Судебные дела в приказах нередко затягивались на несколько лет. Этому способствовала существовавшая практика передачи дел из приказа в приказ, когда одна из ведущих тяжбу сторон объявляла недоверие судье. Чрезвычайно распространено было положение, при котором судьи и дьяки «по дружбе» решали дела отнюдь не объективно. Именно об этом говорил критически относившийся к приказному аппарату патриарх Никон: в...Ведомые враги Божий и дневные разбойники, безо всякие боязни в день людей Божиих губят». Немалую роль играли в зтом и подьячие, нередко подкупленные кем-либо из судившихся. Недаром в крестоприводной записи им вменялось: «...За делы дворян и детей боярских и всяких челобитчиков не волочнти («не волочить» — не тянуть дела. — Прим. ред.), отделывати вскоре. И посулов и поминков ни у кого не иметь ни которыми делы... И не книг писцовых и из отдельных и из дач выписывать подлинно и прямо. И мимо книг в выписи ничего не написать ни которыми делы. И посулов и поминков от того ни у кого не нма-ти...» Уже этот перечень обязанностей упоминает пути возможных злоупотреблений, затягивания и запутывания дел, на что постоянно жаловались тяжущиеся. Нередко заинтересованные лица успевали умереть, не дождавшись решения, или же помириться помимо суда.

Вместе с тем всё относительно, и знаменитая московская судебная «волокита» при сравнении с английским судом казалась шотландским путешественникам, посетившим Москву в XVII в., значительно более быстрой и справедливой.