|
Это интересно: |
Александр Александрович Зимин (1920-1980). Часть 3Однако научной дискуссии из этого выступления не получилось. Историка обвинили в непатриотичности и подвергли не столько критике, сколько травле. Его книга на эту тему была напечатана смехотворным тиражом — 101 экземпляр, на обложках проставлялся гриф (специальная надпись) ¦для служебного пользования». Обсуждение её было строго ограничено: некоторых крупных учёных к нему не допустили. Вскоре часть и без того мизерного тиража была в приказном порядке изъята властями. Учёному оставалось довольствоваться тем, что он не попал в лагеря, как это могло произойти тридцатью годами ранее, и не лишился работы, что ожидало бы его полтора десятилетия назад. «Что ж, подведём итоги. Меня били. Но меня били не так, как в тридцать седьмом. И не так, как в сорок девятом», — говорил он, имея в виду своих коллег, жестоко пострадавших в те годы. Зимину потребовалось немало решительности, чтобы неуклонно отстаивать свои взгляды. Историк до конца своих дней продолжал собирать материалы, подтверждавшие его выводы. В личном архиве Зимина по сей день хранится рукопись окончательного варианта книги, посвященной «Слову о полку Игореве», объёмом 1200 страниц. Сам историк подчёркивал, что полемика по поводу времени создания «Слова о полку Игореве» обрела для него смысл «борьбы за право учёного на свободу мысли», против «казённого лжепатриотизма». Ценность любого научного наследия проверяется его долговечностью. Именитый чиновный историк порой бывает забыт сразу после ухода в мир иной, труды его без пользы пылятся на полках библиотек, а статей не помнят даже узкие специалисты. Александр Александрович Зимин не сделал блестящей академической карьеры. Но прошло уже пятнадцать лет со времени кончины историка, а книги его живут, и само имя Зимина стало знаменем для целого направления в исторической науке. Такова судьба талантливых людей: нелёгкая жизнь и громкая посмертная слава. |
